Что же делать, если в школе «месяц ЛГБТ» или еще какой-нибудь «месяц» подозрительного содержания, и ты как родитель сильно волнуешься, как это повлияет на ребёнка. А оградить не очень то понятно, как.
Для начала отмечу, что не имею лично ничего против людей, относящих себя к ЛГБТ и тэдэ. Я считала и продолжаю считать, что сексуальные предпочтения — это личное дело каждого, и реализовываться должны где-нибудь у себя в спальне. Уж никак не в школах.
Нарушение же половой идентичности это как минимум расстройство личности (хотя там может быть и психоз, и органические нарушения), и заслуживает человечного отношения и профессиональной помощи.
А вот тенденция индуцировать подобные расстройства личности в восприимчивой детской психике — это действительно то, от чего детей надо защищать.
Как же их защитить, когда вокруг такое? Попробуем разобраться.
Прежде всего, у вас были в школе уроки полового воспитания? Много вы восприняли из того, что Марь Иванна там рассказывала про тычинки, пестики и презервативы?
Насколько я могу судить, такая информация проходит по касательной, именно потому что учитель в школе очень редко воспринимается как авторитет в вопросах половой жизни. Обычно такие уроки проходят под хиханьки-хаханьки и игнор.
Это я не к тому, чтобы забить «пусть себе там рассказывают, всё равно их никто не слушает». Индоктринация свой эффект безусловно имеет.
Просто давайте чуть снизим напряжение тем, что допустим тот вариант, что прямо вот совсем не обязательно ребёнок будет как губка впитывать то, что ему впаривают в школе. Очень многие школьные впаривания могут пройти мимо, не возымев никакого воздействия. И нам, родителям, имеет смысл напоминать себе, что школа хоть и формирующий социум, но не так уж она всемогуща в вопросах становления личности.
Уж что-что, а пропустить мимо ушей школьное морализаторство дети умеют. А нам надо понять, как конкретно в этом случае тому поспособствовать.
Для этого надо понять, а что заставляет детей собственно принимать эту всю повестку?
Прежде всего отмечу, что иногда заставляет клиническое расстройство.
Сама по себе гендерная дисморфия, гермафродитизм, и прочие нарушения тоже бывают, правда — очень редко, они имеют органический характер, и резко “подскочить” в популяции не могут.
Например, шизофрения вызывает бредовые состояния, а бред как правило “опирается” на уже предложенные сценарии. Так, например, стереотипные “Наполеоны” из практики психиатрии стали пропадать по мере того, как о войне с Наполеоном стали меньше говорить. Поэтому не удивительно, что при нынешней повестке клинический бред будет опираться на тему “я в чужом теле”.
Но это крайний и относительно редкий случай.
Пограничные нарушения личности, депрессии, посттравматические расстройства, тревожные расстройства — все это может способствовать тому, что ребенок (или взрослый) видит идеи ЛГБТ спасительными. Потому, если ребенок проявляет явную восприимчивость и торопится присоединиться к “движению” стоит проверить патопсихологический фон, и возможно — полечить депрессию или травму, а там и “радуга” сама собой перестанет быть актуальной.
Следующий момент, который важно обозначить, передам метафорой. Когда я работала на опасном производстве, где постоянно был риск выброса токсичного газа, у нас были укрытия, в которых защита от газа обеспечивалась “вытесняющим давлением”. Ведь сделать абсолютно герметичное помещение для сотен людей невозможно. Чтобы обеспечить герметичность от токсичного газа, в помещение поддерживалось более высокое давление воздуха, чем давление газа, и таким образом газ не мог поступить в помещение в опасной для человека концентрации.
Вот примерно так же надо поступать с “токсичной” информацией: создавать, так сказать, вытесняющее давление. Причем создавать это самое “вытесняющее давление” на том же уровне, на котором подается “токсичная” информация — занятие неблагодарное, перерастающее в постоянное бодание идеологий.
Гораздо эффективнее как следует разобраться собственно в предмете. Например, когда началась эпидемия и вокруг висели призывы везде носить маски и прочий бред, я не стала занимать позицию “я против масок” и вменять ее ребенку. Ну я и не была “против масок”: как можно быть против обычной тряпочки?
Мы с ним сели и разобрались, что такое вирус, как он действует на организм, как он передается, как функционирует иммунная система, как функционирует респираторная система, и так далее. Ребенок даже купил толстую книгу под названием “Иммунитет” и разобрал тему буквально по клеткам. Теперь ему очень трудно впарить что-нибудь вроде “надень шапку, а то простынешь”. У него сформировалось “вытесняющее давление” фактов, из которых он может строить адекватные суждения.
Конечно, разбираться во всем невозможно. И не нужно. Возвращаясь к метафоре — так же не нужно строить газовые убежища на каждом углу обычного города. Но если некоторая повестка “в воздухе” нагнетается, то надо создать вытесняющее давление. И не прямым противостоянием, а именно более конкретным и глубоким пониманием соответствующих механизмов.
В вопросах ЛГБТ тут довольно просто: банального понимания анатомии репродуктивной системы и базового понимания психологических механизмов расстройств личности будет достаточно. Плюс — небольшой этический экскурс, дабы не вести себя в отношении “уже отравленных” сильно уж асоциально и не наживать этим лишних проблем.
Это были уровни клинический и когнитивный — соответственно. Теперь посмотрим на уровень социальный.
Социальный конформизм — явление очень интересное. Дабы быть социально конформным, даже взрослый человек готов игнорировать то, что ему очевидно, и договориться с собой поверить в то, на чем настаивает окружение.
Дети же школьного возраста в основном развивают в себе именно социальные навыки, и социальные аспекты для них становятся наиболее приоритетными. Например, есть работы по психологической безопасности в школах, в которых выделено, понятие «референтность», как одно из основных условий психологической безопасности.
«Референтность» означает чувство принадлежности к коллективу. Так вот, по хорошему школа должна обеспечивать референтность для всех учеников. Но мало ли что там она должна.
Ребенок может принимать повестку ЛГБТ, если она делается очень популярной в школе, как условие для обеспечения референтности (читай — безопасности). Как понимаете, само по себе содержание повестки ему тогда не важно: ему просто важно, чтобы его принимали в коллективе.
Чтобы на этом уровне ребенку помочь, достаточно понимать, что если человек чувствуют свою референтность в одном значимом для него коллективе, то референтность в другом коллективе становится менее значимой.
Если ребенок чувствую глубокую связь с семьей и принятие в семье, особенно если эта семья расширенная (кузены, тети, дяди, седьмая вода на киселе), или если он ходит в спортивную секцию, где у него есть хорошие социальные позиции благодаря его достижениям, или если он вращается в каких-нибудь кружках по интересам, то недостаточная референтность в школе его может волновать намного меньше.
Вот если у ребенка нет референтных групп, в которых он ощущает достаточное принятие и комфорт, за пределами школы, то в школе он конечно будет пытаться подстраиваться под общие мотивы.
Далее — уровень возрастной психологии.
Внутренний конфликт с принадлежностью к своему полу у подростка так или иначе присутствует всегда. Потому что утвердить для себя свой пол — это для подростка вообще-то новая форма жизни. Девочка ведь никогда не была женщиной. Мальчик ведь никогда не был мужчиной. Играть с куклами и носить розовые банты, или играть с машинками и носить шорты в клеточку — это не совсем про «мужское и женское», как вы понимаете.
Они по-своему видят, что это значит — стать мужчиной или женщиной, что-то знают о, например, болезненности родов, или тяжести ответственности за семью, наблюдают за далеко не всегда идеальными моделями мужского и женского в окружающих их взрослых, и так или иначе в какой-то момент погружаются в состояние «я не хочу этим становиться».
По сути «не хотят» они просто становиться взрослым человеком. Это — нормальная часть подросткового кризиса, и ее можно понять. Но также легко ее можно исказить в «смотрите, он не хочет становиться мужчиной» (значит, он рожден в теле женщины) и наоборот. Во многом тема ЛГБТ не про секусальность — она про то, чтобы вообще в принципе не взрослеть. Посмотрите, насколько она пропитана инфантильностью, начиная собственно с радуги.
Еще один возрастной аспект — это закономерная для подростка дисморфофобия. Дисморфофобия — это страх того, что с твоим телом что-то не так. А по мере гормональной перестройки с телом подростка действительно много чего становится « не так». Причем и на уровне «привычное — непривычное»: тело просто очень ощутимо и внезапно меняется, и конечно возникает некоторое чувство «это не мое тело». Ну оно просто становится другим.
И на уровне эстетики и привлекательности тоже много трудностей: прыщи, скачки веса, новые запахи, у девочек менструации, изменяющиеся формы тела — все это вызывает понятное недовольство своей «оболочкой». И да, на него отлично ложится тема «а может ты просто не в своем теле?»
Ну и романтический аспект. Подростки начинают постигать отношения с другим полом и влюбленность, и это как правило опыт скорее болезненный, чем приятный. Подростку начинает казаться, что он сам — ничуть не привлекательный, а вот противоположный пол наделяется особой властью. Ведь в состоянии влюбленности кажется, что тот мальчик решает личностную ценность девочки, и наоборот. А если с личностной ценностью и уверенностью в себе дефицит (что опять же, для подростка нормально), а тут тебе предложили «ты можешь вообще-то стать одним из тех, других, у которых эта вот власть, и тебя все будут боготворить за это», то согласитесь, предложение звучит заманчиво.
Чтобы воздействовать на ребенка на этом уровне, надо делать то, что собственно и делает пропаганда ЛГБТ, только с обратным вектором. Они показывают модели: «смотри, как классно быть трансом», и рассказывают о том, что это собой вообще представляет. Мы получаем подростка, у которого представление о том, что значит быть мужчиной или женщиной — смутное, и граничащее с негативом (просто хотя бы потому, что эти понятия реальны, а реальные вещи идеальными не бывают). И при этом ему создали яркое, привлекательное, и довольно четкое представление о том, что значит быть «небинарным» (ну и что, что это реальности не соответствует — ребенок то пока об этом не знает).
Нужно показывать модели мужского и женского, которые вызывают восхищение, уважение, желание стать взрослым. Именно, сначала — взрослым, а уже потом — женщиной или мужчиной соответственно.
Если ребенок взрослым быть хочет, то и с собственной половой принадлежностью у него скорее всего проблем не будет. Надо ли говорить, что очень желательно, чтобы первой такой моделью стали родители, хотя бы до того возраста, пока ребенок еще ставит родителей на пьедестал.
Важно учить ребенка гигиене и помогать следить за собой, хорошо одеваться, подбирать прическу, и так далее. Причем не через «фу, как от тебя воняет, а ну быстрее в душ», а через постоянное подчеркивание личностной ценности. Подростку остро требуется внешняя эстетика тела, и сам он добиться ее пока не умеет. Винить его за это, критиковать и подчеркивать недостатки — контрпродуктивно. Особенно при наличии «добрых радужных людей», у которых наготове свои способы поддержки.
Каким бы поверхностным это ни казалось, но для девочки поход с мамой к стилисту, визажисту и фотографу может оказаться достаточным, чтобы тема ЛГБТ перестала быть сколь-нибудь привлекательной.
Уровень морально-этический
«Кроха сын к отцу пришел и спросила кроха — что такое хорошо, что такое плохо?»
Помните эти строки? А ведь они не столько про то, что хорошо и что плохо, сколько про то, что «крохам» нужно, чтобы значимый взрослый ориентировал их на морально-этической плоскости, потому что есть в ребенке естественное стремление быть «социально-хорошим». А по мере усложнения социума, понять, что это конкретно значит, все сложнее.
На это школьная пропаганда ЛГБТ (да и любая другая пропаганда) давит наиболее сильно. Детям говорят «если вы не поддерживаете и не принимаете все эти идеи, то вы — трансфобы, а быть трансфобом плохо». Вот и сориентировали. Дети не хотят быть «плохими», и поэтому поддерживают то, что им поддерживать не так то и сложно.
А если дома родители говорят «если ты это поддерживаешь, ты плохой», а как быть «хорошим» не говорят, то во-первых, у ребенка возникает когнитивный конфликт, а во-вторых, он будет склонен принять позицию, в которой понятно что значит — «быть хорошим».
Кажется, что решение тут в том, что объяснять ребенку что такое хорошо и что такое плохо согласно представлениям родителей. Из этого, как правило, мало что выходит, потому что подросток находится на стадии социальной сепарации от родителей, и для него не принять социальные устои родителей будет самым очевидным выбором.
Поэтому воздействовать надо на другом уровне — на том, который сепарации в школьном возрасте еще не дозрел, на уровне ценности личности. Если какие-то родительские «хорошо и плохо» ребенком не были восприняты в более раннем возрасте, или активно отвергаются, то этот поезд, увы, ушел и настаивать не стоит. Эффект будет противоположный.
Транслировать ребенку надо другое: «ты — ценный». Это услышать от родителя подросток не только готов — он этого жаждет . А получает ли в достаточной мере?
Причем важно, что не просто «ты ценный потому что мама тебя любит», это уже не считается. Ваша безусловная любовь к подростку это уже ваш личный процесс, и подростка он не трогает.
Тут нужна конкретика.
Хорошая успеваемость в школе — «смотри, какой ты ценный».
Подобрали хорошо сидящее платье / костюм — «смотри, какой ты ценный».
Девочка не ответила согласием на приглашение на танцы — «ты ценный, даже если отдельно взятая девочка так не считает».
Для этого, кстати, нужны в частности хобби, увлечения, кружки, и активная нарциссическая поддержка родителей, причем с раннего возраста. Подросток, которому родители не дали достаточного чувства собственной ценности, будет заслуживать ценность за счет «хорошести». И им манипулировать на уровне суррогатной морали очень просто.
А вот подросток, который знает, что чего-то достиг в учебе, спорте, искусстве, получил признание, получил принятие, и родители это признали и всячески ему показали «ты ценный», вряд ли так уж легко поведется на «ты плохой, потому что имеешь свое мнение». Ну просто потому, что «ты плохой» в личность, которая уже имеет свое внутреннее «ты ценный», банально не влезет.
Для родителей, которые боятся «вырастить нарцисса» отдельное примечание: нарциссическое расстройство как раз возникает на почве недостаточного чувства собственной ценности. Так что не бойтесь транслировать ребенку его ценность и создавать условия для того, чтобы он себя чувствовал ценным не «безусловно», а с конкретным «потому что».
Подведем итог.
На первый взгляд, способов оградить ребенка от возрастающей ЛГБТ пропаганды два: изолировать или внушать что-то идеологически противоположное. И оба не очень то работают.
Просто потому, что природа у этого процесса намного более сложная и многогранная.
Что могут сделать родители:
1. Позаботиться о психическом здоровье и отследить психические нарушения с помощью специалиста
2. Создать «вытесняющую» информационную наполненность, но не суждениями и пустыми слоганами, а конкретным фундаментальным пониманием собственно феномена. Ну и вообще помочь ребенку ориентироваться в предмете.
3. Обеспечить ребенку чувство референтности как в своей семье, так и в альтернативных группах.
4. Задавать ребенку «вектор на взрослость» как своим примером, там и другими образами взрослых, которые ребенка вдохновляют. Поддерживать в сложностях перехода к взрослости. Проговаривать страхи и сомнения, связанные с переходом во взрослую жизнь, и конкретно — в отношении пола.
5. Помогать справляться с проявлениями дисморфофобии: тактично обучать гигиене и уходу за собой, обеспечивать привлекательный внешний вид, давать положительную оценку внешности, избегать критики внешности, подавать пример ухода за собой, создавать возможность уделять внимание внешности вместе (совместный фитнес, например).
6. Относиться открыто и с пониманием к тому, что романтическая жизнь ребенка представляет собой один сплошной эмоциональный кризис и поддерживать ребенка в этом, опять же — ориентировать в том, как оно бывает в отношениях. Очень важно не обесценивать эмоции подростка в отношении романтических переживаний, и разделять их такими, какие они есть, при этом предлагая свою перспективу с позиции взрослого опыта. Важно показать, что оба пола примерно одинаково это переживают, и никакой особой «власти» на той стороне нет.
7. Транслировать ребенку его ценность, и создавать условия, в которых он может почувствовать свою ценность за счет своих достижений, которые признаются и положительно оцениваются родителями.
Как вы наверное уже заметили, что по-хорошему эти все пункты в принципе надо бы задействовать в воспитании. Это по сути чек-лист родительства, независимо от того, какая там пропаганда процветает в школах. Весьма требовательно — ну да, не без этого. Ну а кто говорил, что быть родителем — легко?
И вот если так уж получилось, что нынешняя ЛГБТ повестка стала тем самым «жареным петухом», который озадачил нас родительской ролью, то и спасибо ей за это. Как говорится, «трудные времена создают сильных людей».