Часть 1
Вступление.
Эпизод 1.
“Не хочу в школу”, — пятилетний сын вяло жует свой завтрак, ноет, а у меня сердце разрывается.
Да, в Америке дети начинают ходить в школу с пяти лет. И с пяти лет родители могут услышать это вот, с влажными глазами и дрожащим подбородком: “Не хочу в школу”.
Но надо значит надо, дожевываем завтрак, и идем в школу.
С тяжелым сердцем.
Потом была истерика. Про то же — “не хочу идти в школу”. Тут я уже напряглась.
Я понимаю, утром недоспал, хочется играть, на улице темно и холодно.. Но когда ребенок изо всех сил защищается, это уже повод присмотреться.
В разговоре выяснилось, что на самом деле он отчаянно не хочет идти на два конкретных урока: физкультуру и музыку. И это ребенок, от подвижности которого родители сходят с ума, и который чуть ли не с младенчества питает к музыке особенные чувства. Вот уж удивительно.
Оказалось, ничего удивительного. На уроке физкультуры учитель требует делать растяжку, от которой больно, и ругает, если у детей не получается. Вот они и стараются до истерики. Как некогда фитнес-тренер я отлично знаю, насколько это безграмотно.
Написала записку учителю, чтобы не требовали растяжек, придумала “врожденную травму бедра” (слава богу в Америке никто не имеет права проверять медицинскую историю).
С музыкой оказалось сложнее. Именно любовь к музыке делает нестройный хор примитивных песенок невыносимым. Участвовать в этом сын отказывается, от чего опять же получает нагоняй.
Вот тут я уже задумалась о том, а не отбивает ли школа у музыкального ребенка любовь к предмету?
Эпизод 2
Привожу ребенка в школу, ко мне выходит директор и приглашает пройти к ней кабинет.
От этого приглашения даже у меня кровь застыла в жилах, хотя я взрослая тетенька, могу паспорт показать.
Кабинет темный, тесный, дверь закрывается, директор вырастает над ребенком зловещей горой и начинает его чихвостить, не оглашая собственно проблемы, но явно ожидая от меня содействия.
Моих инстинктов хватает только на то, чтобы сесть рядом с ревущим уже сыном, обнять его, и шептать ему на ухо, чтобы не слушал.
Потом уже, придя в себя я пишу требование, чтобы директор наедине не оставался с ребенком (в Америке это очень серьезный знак), после требую от директора извиниться перед самим ребенком.
Эпизод 3.
День рождения
Сын пригласил одноклассников на день рождения.
Ну как обычно шестилетние дети ведут себя на дне рождения?
Вот эти дети вели себя на дне рождения так, как будто друг друга не просто впервые видят, а еще и боятся. Один мальчик развел асоциальную анархию. Остальные социофобно жались к родителям. Сын — надо отдать ему должное — ощущал свою ответственность за качество праздника и взял на себя роль “тамады”. За час он одноклассников наконец-то раскачал до игр и веселья.
То есть дети, которые учились в одном классе, не умели и не имели желания друг с другом играть.
Помимо этих были и другие эпизоды, которые заставили меня понять, почему же так распространена проблема “школьник не хочет учиться”.
Если школьники львиную долю своего времени проводят в подобной обстановке, отсутствие рвения к учебе совершенно не удивительно.
Но для родителя ведь недостаточно понять “Ах, вот почему мой ребенок учиться не хочет” и закрыть на этом вопрос. Все-таки развитие и обучение — это основополагающий фактор в жизни любого человека.
Поэтому я решила, что больше не могу делегировать школе образование своего ребенка во всех его проявлениях и смыслах, и взяла дело в свои руки.
Накопленным опытом и знаниями я и хочу поделиться в этой статье, потому что уверена — они могут быть хорошим подспорьем для родителей, которым не безразлично качество образования и качество жизни своего ребенка.
Оглавление
Часть 1.
Кому читать, а кому — не стоит
Задачи в отношении развития ребенка
Переход на домашнее обучение: причины
Школьная программа
Школьная дисциплина
Школьный социум
Принцип естественного развития
Первый фактор: естественное стремление к обучению
Второй фактор: особенности развития нервной системы ребенка
Что нужно помнить родителям для обеспечения эффективного обучения
Часть 2
Цифровая дегенерация
Конкретные рекомендации для родителей
Первое: начинайте не с “как учить”, а с “для чего учить”
Второе: модели взрослых
Третье: эмоциональная среда
Упражнение: стратегическая анкета для родителей
Как видите, чтиво большое и серьезное. Поэтому если сейчас некогда, сохраните себе в Pinterest, чтобы читать частями или засесть за статью в более удобное время:
Кому читать, а кому — не стоит.
Вот меня спрашивают: “Как воспитывать ребенка?»
Вопрос, на который в общем ответить невозможно. Тут все зависит от реальных целей родителя.
Ведь чтобы определить верный путь, надо сначала определиться с тем, куда ты идешь.
Поэтому очень важно родителю в первую очередь понять для себя, какие задачи он ставит в воспитании ребенка.
При этом учитывая, что ребенок — это все-таки отдельная личность со своими предпочтениями и своим жизненным путем.
Понимание задач для родителя вовсе не означает, что вы можете создать план жизни наследника и бодро его реализовывать. Вы не в праве и не сможете распоряжаться жизнью ребенка, и при попытках это сделать сопротивление и конфликты будут неизбежными.
И вот с учетом этого, можно определяться: так какие задачи я, как родитель, на самом деле ставлю перед воспитанием своего наследника?
Когда я пишу или говорю о воспитании ребенка, я конечно, опираюсь на свои задачи. Вполне допуская, при этом, что они могут и будут расходиться с задачами некоторых других родителей.
Соответственно поэтому для кого-то эта статься может оказаться совершенно бесполезной, ведь не исключено, что мы смотрим на развитие ребенка с совершенно разных перспектив.
Чтобы не тратить ничье время, я для начала уточню, какие задачи преследую я, как родитель. А дальше уже будет понятно, посвящать ли вам время и внимание этой статье, или пройти мимо.
Мои задачи и позиции в отношении воспитания и развития ребенка
*Первая задача. Я воспитываю ребенка не для «как оно было”, а для “как оно будет”.*
Утверждение это не такое уж странное, как может показаться на первый взгляд. Если присмотреться, можно заметить, что подсознательная — и наиболее активно реализуемая — задача родителей в воспитании ребенка заключается в том, чтобы так или иначе повторить прошлое.
“Он должен обучаться так же, как я обучалась».
“Меня мама так воспитывала, и я буду так воспитывать”.
“В моей школе были такие требования, значит и ребенок должен эти требования уметь выполнять”.
“У нас в семье так было положено, он не может от этого отступать”.
“Я умел это делать в его возрасте, значит и он должен уметь”.
Что-то из этого произносится вслух (как, например, последнее), что-то звучит довольно абсурдно, если облечь слова. Но если присмотреться к реальным действиям, к реальным аргументам, и к реальным требованиям родителей к детям, то можно отчетливо увидеть, как зачастую “воспитание ребенка” — это просто тщательное воспроизведение своего собственного опыта.
Это объяснимо эволюцией человеческой психики, это нормально, но это неразумно.
Дети наши не смогут повторить нашей жизни, как бы нам этого ни хотелось (если и хотелось) и как бы мы ни старались. Их реалии будут совершенно иными, чем наши реалии.
И какой же тогда смысл готовить их к жизни так же, как готовили нас?
Это еще если предположить, что наша подготовка была такой уж безукоризненной.
Моя задача — воспитать ребенка для будущего, а не повторить через него свое прошлое.
Конечно, никто не может предсказать с точностью, каким будет это самое будущее. Но есть довольно аргументированные прогнозы, которые следует хотя бы иметь ввиду.
Например, прогнозы историка, всемирного признанного современного мыслителя Юваля Ноа Харари. Харри очень много говорит о том, куда катится это все наше человечество.
Какие-то вещи вилами по воде писаны, а вот другие — очень даже вероятны.
Так, Юваль называет крайне вероятным то, что новое поколение, в отличии от наших мам и пап, будет менять по несколько профессий за жизнь. И это будет и нормой, и необходимостью. И что для нового поколения главным навыком, обеспечивающим успех в жизни, будет не умение делать что-то конкретное, а способность обучаться.
Харари вторят и такие отечественные умы, как Татьяна Черниговская, или, например, Андрей Курпатов. А еще Илон Маск убежден в том же.
Я не знаю, как оно там будет в будущем, но могу точно сказать, что именно обучаемость (а не повсеместно процветающая дрессировка на конкретный набор функций) сильно повышает качество жизни.
Ведь когда ты обучаем, ты:
Меньше зависишь от обстоятельств
Быстрее подстраиваешься и перестраиваешься
Не теряешь интереса к жизни
Поддерживаешь мозг и вообще всю нервную систему молодой и здоровой.
*Поэтому вторая задача, которую я ставлю перед собой — это развить в ребенке и любовь, и способность к обучению.*
“Учись учиться” висело возле моей парты в младших классах. Ну вот и у меня ностальгическое влияние прорвалось. Но тут другая история: учитель, повесившая именно этот плакат, немало понимала в жизни, и умела смотреть на много шагов вперед.
А еще, когда открытие мира и постижение разных средств самовыражения — это постоянная часть твоей жизни — автоматически ступаешь на глубокий — не побоюсь этого слова — духовный путь и начинаешь ощущать мир и жизнь глубже, чем кто-то, кто просто катится по накатанной.
Это повышает качество жизни. Что собственно и является моей третьей задачей.
*Третья задача — это дать ребенку то, что будет способствовать повышению качества его жизни.*
Заметьте, речь не о потребительском качестве: мне совершенно неинтересно, какой марки будет его первая машина, и на какие курорты он будет позволять себе кататься.
Качество жизни — это особая степень восприятия любого жизненного опыта. Это умение быть живым во всех смыслах. Это способность радоваться. Это навык получить самый настоящий кайф от многогранности и комплексности жизни.
А еще это искусство не создавать себе лишних страданий.
Вот из этих трех задач и сложилось у меня понимание основных ориентиров и методов в воспитании своего ребенка.
Если они вам актуальны, то велика вероятность, что написанное ниже будет вам полезно.
Домашнее обучение
С какой такой стати меня спрашивают “Как воспитывать ребенка?”
Раньше не спрашивали.
А потом случился карантин.
Я перевела своего семилетнего сына Мишу на домашнее обучение еще прошлой весной, то есть год назад. Именно потому, что я считаю важным не отбить у него любовь к обучению, а позволить ей расцвести буйным цветом.
Так, не думая, не гадая, мы оказались в авангарде событий. Ну по крайней мере в “школьно-карантинной” части этих событий.
Мы прошли через многие трудности, о которых родители пишут сейчас. Но не потому, что они на нас свалились, а потому что это был наш осознанный выбор. Соответственно и готовились мы к нему не в “боевых условиях”, а как-то более последовательно и тщательно.
Вот и получилось, что к тому времени, как грянул карантин, и родители по всему миру поняли, как это — когда ребенок учится на твоих глазах — и осознали масштаб проблемы, у меня уже накопились знания и опыт, которые оказались полезными.
Итак, мы перешли на домашнее обучение (оно же «семейное обучение”, оно же “хоумскулинг”, оно же в моей терминологии “хоум-поскуливание”).
“Хоум-поскуливание” термин наиболее предпочтительный, потому что с юмором, и потому что прекрасно отражает реальность со всех сторон, а еще потому что мне надоело вести риторические споры о терминологии.
Дело в том, что есть модель обучения дома, когда ребенок дома делает то же, что делал бы в школе. Собственно это то, чем дети на карантине сейчас и занимаются. Целесообразность такой модели каждая семья может сейчас оценить на своем опыте.
Вы будете удивлены, но эта модель мила многим семьям, которые решили “не ходить в школу”. Я об этой модели говорю так:
“С какой стати мне брать на себя роль врага моего ребенка? Если бы в этом была задача, уж эту роль я бы передоверила школе”.
Я не стремлюсь воспроизвести школьную программу дома, потому что
*школьная программа* — это одна из причин, по которым я решила, что ребенку в школьной системе делать нечего.
Она скучна, она гребет всех под одну гребенку, она не учитывает индивидуальных предрасположенностей, она заставляет оценивать никому не нужные навыки по никому непонятной системе условных баллов и оценок.
Школьная программа создавалась без учета нюансов развития детской нервной системы.
Поэтому — а еще ввиду то, что экономика и социум изменились — она банально устарела.
И когда встал выбор — использовать то, что уже создано, но оставляет желать много лучшего, или создать что-то самой заново — победило второе.
*Школьная дисциплина* — это вторая причина, по которой я и Миша решили отказаться от школы. Я, конечно, понимаю, что одному взрослому совладать с компанией из 20-30 детей — задача не из простых.
Я понимаю, что страх — это очень удобный рычаг, особенно когда не владеешь другими.
Я понимаю, зачем нужны конкретные правила (например, необходимость отпрашиваться в туалет, и надеяться, что отпустят) и как без этих правил школьная система не сможет функционировать.
Но я не понимаю, почему психика ребенка должна страдать во имя функционирования школьной системы.
Школьная дисциплина, школьный распорядок, вся вот эта тема с уроками — переменами — звонками — это рудимент индустриальной эпохи. В 20-м веке во многих странах было важно подготовить новые поколения к чему? Правильно, к вероятной войне и к работе на заводах.
Именно для этого изначально была устроена концепция “по звонку все идем работать”. Чтобы с малых лет у человека выработался практически условный инстинкт, и не приходилось на производствах тратить время на дисциплину.
Что касается подготовки к войне, то тут принцип дрессировки примерно тот же. Плюс, кто из нас не сдавал в школе нормативы ОБЖ?
Мы больше не прочим своим детям заводов и уж тем более войн, но почему-то продолжаем “дрессировать” их под условия прошедшего 20-го века.
*Школьный социум* — так себе пример для подражания. Конечно, это сильно зависит от конкретного учителя, конкретного класса и конкретной школы.
Но очень важно учитывать, что для ребенка в школьном возрасте модели поведения взрослых и взаимоотношения с себе подобными — это ключевые факторы развития. То, что ребенок выучит в классе, имеет ничтожное влияние на его развитие по сравнению с тем, какой след оставляет социальное окружение.
Я несколько раз наблюдала за Мишиным классом под разными предлогами. И с ужасом увидела, что дети все как один, — продукт системного подавления. Кто-то тихий и пугливый. Кто-то агрессивный. Кто-то отсутствующий.
Жизни в глазах и в действиях я не видела, а когда что-то похожее и пыталось проявиться — тут же получало от учителя нагоняй.
В учителях я тоже не увидела взрослой модели, которую пожелала бы своему сыну. Не каждый взрослый, отучившись на педагогическом, способен быть учителем. Учитель — это прежде всего Личность, образец для подражания. В школе у нас таковых, к сожалению, не было.
Можно, конечно, сказать, что “ребенку надо привыкать взаимодействовать с любым социумом, это же его готовит к настоящей жизни”.
Я не буду в этой статье останавливаться на том, как готовить ребенка функционировать в социуме: не будем сильно далеко уходить от темы мотивации к учебе. Наверное, для этого нужна отдельная статья.
А вот если такой аргумент приводится чисто дабы поспорить, то мой ответ обычно такой:
“А тогда почему бы не отправить ребенка на пару месяцев в тюрьму строгого режима, например? Там тоже социум”.
Поизучав вопрос и оценив наши реалии, я пришла к выводу, что очень важно создавать социум для ребенка намеренно, а не отправлять его куда попало.
Если суммировать, школьная система не дает ребенку того, что ему потребуется в будущем, и не учитывает реалий естественного развития детей. Чем наносит большой вред их нервной системе, и в частности — их способности и желанию обучаться.
Результаты мы и наблюдаем сейчас на карантине: дети откровенно не любят учиться. И это — большая трагедия для нового поколения.
Не поймите меня неправильно, у меня нет задачи этой статьей призвать в домашнему обучению.
Этот шаг довольно сложный, и требует стечения многих обстоятельств. Например, хотя бы один родитель должен или не работать, или работать из дома, да причем так, чтобы на занятия с ребёнком хватало времени. Не каждый это может себе позволить, поэтому призывы тут бессмысленны.
Я это описываю скорее для того, чтобы родители понимали влияние большинства школьных систем, и разумно его корректировали и нивелировали с собственным ребенком.
Как минимум, чтобы понимали абсурдность многих требований школы к ребенку, и не наказывали за нарушение оных, а вместе искали рабочий компромисс.
А еще, чтобы понимали природу сопротивления учебе в ребенке, учитывали все способствующие факторы, и отдавали себе отчет в том, что порой непосредственно с обучением это никак не связано.
Принцип естественного развития
Я условно разделяю подходы к воспитанию детей на два типа.
Один тип я — опять же условно и чисто для удобства — называю “педагогическим”. От греческого “детовождение”. Кстати, любопытный факт — в Древней Греции “педагогами” назывались неспособные к труду рабы, приставленные к детям, и отвечающие за то, чтобы ребенок ходил в школу. Где его кстати ждал Учитель.
А сейчас Учителей в школе может и не быть. Одни, простите, “педагоги”.
Этот самый “педагогический” подход в моей модели относится к тенденции лепить из ребенка стандартизированного “представителя социума”. Выдрессировать в нем навыки и поведение, которые почему-то в данном социуме приняты.
Сделать из него удобную единицу системы.
Подавить все то, что мешает. Посчитать эффективность всего этого процесса в конкретных цифрах — баллах и оценках.
Второй тип — естественный. И нет, естественное развитие вовсе не значит, что ребенок бегает голым по лесу с палками до 12 лет, потом участвует в первой охоте и проходит ритуал принятия в “мужи”.
Он также не подразумевает отсутствие современных навыков, незнание математики, грамматики, и что там еще нужно знать образованному человеку в наше время.
Естественный подход означает одно — все методы воспитания ребенка основываются не на том, как удобнее устроить школьную систему. Не на том, как заставить отдельно взятой личности совпасть с Прокрустовым ложем социума. А на том, как нервная система ребенка устроена и как она развивается на самом деле.
А на самом деле нервная система ребенка имеет две особенности, которые очень важно знать любому, кто за развитие этой нервной системы несет ответственность.
Особенностей-то конечно намного больше, но если знать, понимать и помнить эти две, то многое встанет на свои места.
*Первая* особенность — нервная система ребенка эволюцией настроена на обучение. Ребенок по сути все время бодрствования только тем и занимается, что обучается. Особенно в ранние годы.
Да, это не похоже на картинки из букваря. Он не сидит, уткнувшись книжку, и не выписывает чернилами каллиграфическую букву “А”.
Не фарширует свое сознание зазубренными выдержками из энциклопедий.
И мы тогда весьма ошибочно считаем, что и не учится. А вот если сел за парту, и уткнулся носом в книгу — образованный человек растет.
На самом деле дети учатся на всем и всегда, но не абстрактно, а эмпирически. Наступить в лужу ногой — это эмпирическое обучение. Наступить в лужу ногой в сапоге, а потом ногой без сапога и потом сравнить — это тоже эмпирическое обучение.
Посмотреть на пар от каши и потом почувствовать губами, что она горячая — и это эмпирическое обучение.
Улыбнуться маме и увидеть, как это вызвало ее улыбку в ответ — тоже обучение. Кстати, улыбнуться и увидеть в ответ хмурое уставшее лицо — не менее обучающий опыт.
И как бы многие мамы ни отказывались это признавать, бежать, споткнуться и упасть — тоже эмпирическая наука.
Это мы — взрослые — просто так ступаем по лужам, обжигаемся кашей, вызываем у других эмоции и делаем себе больно — и не видим в этом никакой науки. Для ребенка жизнь — это бесконечный урок.
И это совершенно не обязано заканчиваться со старшей группой детсада.
Природа подарила детям естественную тягу к постоянному обучению и естественную жажду к новым стимулам и развитию новых нервных связей от обработки этих стимулов.
А вот взрослые зачастую разрушают все это и потом удивляются “почему же ребенок не хочет учиться”.
А не хочет учиться потому, что когда он пытался учиться, он слышал
“Не лезь в лужи!”
“Не бегай!”
“Ударился — сам виноват!”
“Кто разрисовал стены!?”
“Отстань, мне некогда”.
Когда ребенок получает такую реакцию взрослых на свой инстинкт обучения, в нем поднимается страх. И этот страх подавляет исследование. Иногда наоборот — именно из-за этого страха, ребенок агрессивное защищает свое право исследовать, но тогда попадает в категорию “непослушных” и получает еще больше поводов для страха.
Но даже и тогда ребенок не перестает учиться.
Только в таких условиях главная наука — “исследовать, обучаться, узнавать мир вокруг себя — это небезопасно, наказуемо, плохо”. Вслед за этим выводом вырабатывается целый ряд механизмов, блокирующий в психике ребенка любовь к обучению.
А если учитывать, что школьное обучение — это очень редко интересный и эмпирический процесс, а все чаще — напряжение психической энергии в попытках воспринять абстрактные знания на фоне изнывая от продолжительной гиподинамии — то о какой мотивации учиться может вообще идти речь?
*Второе,* что важно знать о естественном развитии ребенка — это простой и давно известный нейрофизиологический факт.
Лобные доли головного мозга человека развиваются до 21 года (а нынче уже говорят что и до 25 лет). Лобные доли отвечают за абстрактное мышление, социально-культурную адаптацию, логику, силу воли.
То есть все, что от ребенка требует обычная школа, он выполнить не способен просто потому, что у него еще нет для этого физиологического органа.
Взрослые часто удивляются: “как же он не понимает», “я же ему говорила”, “неужели нельзя быть дисциплинированнее”. При этом взрослые проецируют на ребенка функции своей нервной системы, в которой лобные доли какие-никакие, а присутствуют.
Да вся система образования построена на том ожидании, что ребенок может задействовать функции лобных долей так же, как это делают взрослые.
Что ребенок на самом деле может задействовать, это эмоции и инстинкты самосохранения. Вот они и срабатывают, когда ребенок обманывает, истерит, саботирует, или наоборот послушно пишет в черновике домашнюю работу и выслуживает пятерки.
Конечно, бывают кропотливые дети, которым школа с ее правилами, заданиями, и системой кнутов и пряников просто нравится. Они умеют заслуживать пряники, им симпатичен учитель, они с удовольствием грызут гранит науки. Бывают, и я за таких детей и их родителей очень рада.
Но очень важно не выдавать желаемое за действительное.
Далеко не всегда послушный и добросовестный ученик на самом деле открыт обучению. Часто бывает, что такое послушание — это стратегия защиты. И уроки добросовестно делаются не потому, что зажглась искра обучения, а потому что ребенок просто боится их не сделать и быть наказанным.
Вот здесь родителям важно держать ухо востро: проблема неочевидна, и тем опасна. Такие дети в конце концов могут начисто лишиться всякого стремления к обучению, у них очень сложно проходят подростковые годы, а во взрослой жизни начинают проявляться множественные психологические травмы.
Есть и более серьезная опасность: послушные отличники — это нередко жертвы “суицида втихую”. Когда “да все же хорошо было”, а потом нашли…
Стратегия внешне соответствовать абсурдным — уж если начистоту — требованиям и прятать от других свое внутреннее сопротивление требует такого нервного напряжения, которое далеко не каждый человек выдержит. Родители, будьте бдительны.
Если подытожить, то когда мы говорим о проблемах с мотивацией к учебе, мы всегда наблюдаем картину расхождения ожиданий и реальности.
Ожидание: ребенок логически понимает, как важно получить достойное образование, принимает школу как источник этого самого достойного образования, и задействует силу воли, дабы получить от школы то, что будет способствовать успешной взрослой жизни.
Реальность: ребенок обучается не на книгах, не в классе, не абстрактно, а эмпирически и на собственном опыте. Основа “обучения” у ребенка — это объемное восприятие мира, в первую очередь — через свои эмоциональные “датчики”.
Ребенок стремится к такому обучению, и потому воспринимает большое количество эмпирических сигналов и стимулов от мира и окружения, и выстраивает из них свою картину реальности и стратегию жизни в ней.
Если ребенок считывает опасность, он к ней адаптируется.
У ребенка недостаточно развит головной мозг, чтобы он мог задействовать абстрактное мышление, думать о своем “успешном будущем”, включать силу воли, чтобы регулярно и протяженное время подавлять то, что ему хочется (бегать и прыгать) и делать то, в чем он не разумеет смысла (учить алфавит), и подавлять свои эмоциональные проявления.
Мы не сможем создать мотивации к обучению у ребенка, если будем пытаться натянуть реальность на порожденные массовой иллюзией ожидания.
Родителям и учителям очень важно изменить свои ожидания, и вместо “дрессировки” создать для детей условия, в которых их естественная нервная система может развиваться так, как природой это было заложено.
Что это значит конкретно, можно вывести из всего вышесказанного.
Но я все таки сделаю резюме.
Что нужно помнить родителям для обеспечения эффективного обучения
Ребенку нужно не создавать мотивацию к искусственному обучению, а поддерживать существующую мотивацию к обучению естественному.
Когда ребенок учится на собственных экспериментах, родителю следует обеспечивать безопасность, но не мешать экспериментам. Перенаправлять их, предлагать безопасные вариации того же эксперимента, и так далее. Причем на это важно обращать внимание с самого раннего возраста.
От ребенка не следует ожидать готовых дисциплины и силы воли. Их надо постепенно развивать, понимая, что строите вы их исключительно на эмоциональном поле.
“Послушные” дети — это как правило дети испуганные, а их послушание — это не вожделенная “дисциплина” или “мотивация”, а сложная и затратная стратегия адаптации к непреходящей угрозе от недовольных учителей и порицающих родителей.
Детям нужна спонтанная физическая активность. Не пять минут перемены через каждые 45 минут концентрации на чем-то абстрактном в неподвижном состоянии, а постоянная возможность спонтанного движения. Гиподинамия создает психическое напряжение, и там уже не до обучения.
Ребенок воспринимает новую информацию не абстрактными единицами, а своими ощущениями. Если мама говорит “ты должен учиться, потому что иначе станешь двоечником”, эта информация слишком абстракта и никакого значения собой не несет.
Но вот если ребенок считывает, что мама при этом злится, или расстроена, или устала, то его нервная система фиксирует эти сигналы и соответственно адаптируется.
Психика ребенка не умеет разделять на “уроки» и «предметы”, и значит не особенно хорошо воспринимает изолированную информацию. Если математический пример объяснять на яблоках, то ребенку естественнее заодно поговорить о форме и цвете яблока, вспомнить недавно съеденное яблоко, спросить почему в яблоках бывают червяки, и так далее.
Социум и модели взрослых для ребенка являются намного более формирующим фактором, чем знания и навыки из школьных предметов.
И тут, конечно же, опять могут возникнуть вопросы: “Это все понятно, но КАК это осуществить”.
Во второй части этой работы постараюсь привести настолько конкретные рекомендаций, насколько это возможно сделать вот так, ориентируясь на общую температуру по больнице.
А еще мы затронем один очень важный фактор развития детей, который ввиду своей новизны пока в основном игнорируется. А зря.
Этот фактор — влияние гаджетов и цифровизации на развитие детей.
Также, во второй части вы получите вполне практичное упражнение, которое поможет вам определить для себя стратегию обучения и воспитания вашего ребенка.
Так что до встречи в новой публикации.
Часть 2
Вот и вторая часть Марлезонского балета.
Первая часть — я надеюсь, вы ее читали — это скорее большой многогранный аргумент.
А вот эта часть — уже более практичное и конкретное “так что же делать”.
Здесь будут рекомендации, упражнение для родителей, и то, о чем пока говорят непростительно мало — распространенная нынче проблема цифровой дегенерации.
Вот с нее и начнем.
Цифровая дегенерация
Кто замечал, как ребенок торопится закончить со школьными заданиями, чтобы с головой “уйти в гаджет”?
Кто замечал нездоровый блеск в глазах и нервозность у ребенка, если в гаджет по какой-то причине уйти нельзя?
Кто считает, что гаджет — это просто “пустая трата времени и отвлечение от важного — от уроков” и что решение — это как-то ограничить разрешенное время на его использование?
Информация для вас.
Ребенок “уходит в гаджеты” потому, что его нервная система продолжает искать то, что она должна получать по законам своей природы — эмпирический эмоциональный опыт.
Игры и соцсети, которыми пользуются дети, создавались не наобум. Над ними работают люди, чье понимание детской психики вообще-то надо применять в системе публичного образования.
Но там им за это не заплатят, и их познания едва ли внедрят. То ли дело цифровая индустрия.
Дети подсаживаются на гаджет потому, что предлагаемые им там развлечения дают именно то, что ребенок инстинктивно ищет в жизни: эмпирические стимулы, опыт, эмоции, эксперименты.
Если ребенок этого недополучает в жизни, то выбор в пользу гаджетов сделает не он, а его инстинкт.
Если ребенок при этом в жизни получает ощущение постоянной угрозы от того, что “недостаточно хорошо учится”, “не понимает”, “не принимаем социумом” и осуждаем родителями, то к естественной тяге добавится еще и поиск “безопасного пространства”.
Вот и подумайте: в школе психика ребенка не получается нужных ей для развития стимулов, зато получает много абстракций, которые как-то нужно обуздать на фоне постоянной “угрозы двойки”. А в гаджете угроз нет, а стимулы есть.
Надо ли удивляться силе притяжения?
И гаджет ли — корень проблемы? А следовательно — решает ли ограничение саму проблему?
Нет, не решает. Проблема накопит потенциал, как пружина, и как только появится доступ к гаджетам — рванет.
Вот тут можно подумать: что же, если гаджеты предлагают детям то, что им на самом деле надо, так может пусть и сидят со своими гаджетами и все нормально?
Нет, не нормально. Тут есть огромная разница.
Мир, который ребенок должен познавать для здорового развития нервной системы, очень сложен, многогранен и противоречив. Поэтому и процесс его познания отличается особой комплексностью.
А если мы говорим еще и о функционировании в обществе и о возможности реализоваться в нем, то на эту сложность естественного мира накладывается еще и сложность семиосферы, мира абстрактного, создающего основу нашей цивилизации.
Качественное воспитание ребенка подразумевает развитие естественного здоровья нервной системы, плюс формирования способности абстрактной “надстройки”.
Да, нервная система ребенка заточена под поиск и восприятие стимулов. Но в естественной среде стимулы эти надо еще добыть.
Чтобы получить стимул от того же шлепания по луже, нервная система должна провести ряд сложных процессов, создать новые, закрепить, свести воедино разные источники поступления информации — тактильные, визуальные, звуковые, эмоциональные. А потом проследить причинно следственные связи, сделать новые выводы, и создать новые нервные связи.
В награду за всю эту сложную работу, нервная система выдает дозу дофамина и потому ребенку от этого всего процесса радостно.
И если в естественной среде нервная система ребенка сначала “добывает” стимулы, а потом их долго и сложно обрабатывает, то в цифровой среде эти самые стимулы бьют в психику как из брандспойта.
Эти стимулы — готовые, простые, их как-то особенно обрабатывать не надо.
Дофамин, которые вообще-то надо заработать малыми порциями, во многих цифровых развлечениях принимает вид наркотика. Сначала балдеешь от его изобилия, а если чуть не дополучил — ломка.
А если ребенку зачастую еще и есть, от чего “прятаться” в цифровую среду.
Если условия реального мира такие, что его хочется избегать, то такой “улет” в дофаминовые дали — это то, чему ребенок не может противостоять.
Но при этом развития не происходит. Происходит планомерное отупение. Не потому что гаджет. Гаджет — это всего лишь инструмент, с его помощью можно и тупеть, и развиваться.
К отупению и всяческим психиатрическим проблемам приводит комбинация из окружающих условий и доступности цифровых “убежищ”.
Ну все, теперь можно говорить о том, что конкретно делать родителям, чтобы мотивировать ребенка учиться.
Я надеюсь, что многие выводы вы для себя уже сделали.
Конкретные рекомендации для родителей
*Первое.* Начинайте не с “что и как учить”, а с “зачем это учить”.
Восприятие людей в принципе инструментарно. Мы так эволюционировали.
Мы можем видеть без дополнительный устройств только то, с чем можем что-то сделать без дополнительных устройств. Понимать мы тоже можем только то, что как-то возможно использовать.
Взрослые люди, которые при этом намеренно развивают в себе способность мыслить абстрактно, преодолевают границы инструментарного. Так же их преодолевают люди, которые просто живут в привычной модели мира и считают реальными те вещи, которые привыкли считать реальными.
Дети же в этом плане намного ближе к природе, и на самом деле обучаться способны только тому, что имеет для них какое-то функциональное значение.
Именно поэтому математика объясняется на яблоках, конфетах и игрушках. Да, так понятнее. Но так понятнее почему? Потому что на примере яблок понятно, что с этими цифрами можно что-то делать. Как-то накладывать их на жизнь.
Чтобы ребенок изучал язык, у него должна возникнуть конкретная актуальная для него потребность в языке. Например, чтобы общаться с новым другом.
Или чтобы играть в те же видео-игры.
А такие аргументы, как “во втором классе пора начинать изучать язык” и “это пригодится тебе в будущем” просто слишком абстрактны, чтобы как-то повлиять на мотивацию.
А если вы не можете дать ребенку причину что-то учить, то стоит задуматься: так уж стоит ему это учить на самом деле? Или — если уж школа требует — договориться выполнять необходимый минимум, просто чтобы от вас отстали, и максимально поддерживать ребенка в том, чтобы он не переживал об оценках за ненужные или несвоевременные знания.
*Второе.* Для мотивации ребенку нужны модели взрослых.
Вернемся опять к матушке эволюции. Млекопитающие эволюционировали таким образом, чтобы на примере родителей учиться жизни. Как учится охоте волчонок? Тем, что наблюдает на мамой-волчицей, повторяет за ней, и слушает свои инстинкты.
Как учится прятаться зайчонок? Так же: повторяя поведение мамы-зайчихи и слушая инстинкты. В животном мире все просто, и хотя бы тот факт, что волчица или зайчиха дожила до детородного возраста, говорит о том, что ее модель жизни стоит того, чтобы ее перенимать.
У людей с одной стороны все так же: наши детеныши имеют точно такой же инстинкт наблюдать за нами, считывать наши действия и эмоции, и моделировать наше поведение. Но мы при этом сильно усложнены. А еще мы — взрослые — об этом забываем, и считаем, что ребенку достаточно сказать, как надо делать. А что мы там показываем, ему не понять.
На самом деле все строго наоборот.
Родители и учителя никуда не денутся от того факта, что дети отражают их поведение. Поэтому совершенно бессмысленно требовать от ребенка поведения, которого он не видит в вас.
И уж тем более, если то, что он видит в вас, противоречит вашим требованиям.
Поэтому, чтобы создать в ребенке мотивацию к учебе, родитель должен вести своим примером.
Хотите, чтобы ребенок больше читал? Читайте сами, читайте у него на глазах, рассказывайте ему о книгах, читайте ему.
Хотите, чтобы ребенок не пасовал перед трудностями новой науки? Покоряйте новые вершины сами, показывайте ребенку свои трудности, рассказывайте, как вы с ними справляетесь, демонстрируйте удовольствие от выполненной задачи, признавайте слабости, ошибки, и поражения.
Хотите, чтобы ребенок меньше времени проводил в гаджетах?
Ну вы же догадываетесь, какой будет горькая правда.
Как только дочитаете эту статью, уберите свой гаджет подальше и покажите ребенку, как интересен может быть реальный мир.
И да, он вам не сразу поверит.
Тут важна системность и настойчивость, но не в требованиях, а в ваших собственных реальных проявлениях.
*Третье.* Для обучения ребенку необходима здоровая эмоциональная среда.
Вы ведь уже поняли, что проблема не в отсутствии мотивации учиться, а в том, что ребенок не может учиться естественным образом, а энергию тратит на то, чтобы как-то адаптироваться к неестественным для психики среде и требованиями.
Обучение — это процесс энергозатратный. Это роскошь, если хотите.
Опять же, щенки, волчата, лисята и иже с ними обучаются, пока родители или стая обеспечивают им безопасность.
Когда особи (а мы с вами тоже, уж простите, особи) ощущают угрозу и включаются инстинкты защиты, то ни о каком обучении речи быть не может. Энергию надо беречь, и перераспределять ее “на оборону”.
Это и происходит с детьми. И для этого детям совершенно не обязательно расти в зоне военного конфликта или в семье абьюзеров-алкоголиков. Любой нормальный родитель вполне способен обеспечить ребенку хроническое ощущение “угрозы”.
Прежде всего, ребенок считывает как поведения родителя, так и его состояние. Опять же, если лисенок ощущает, что мама насторожилась, он понимает — есть угроза.
Если вы тревожитесь, стрессуете, волнуетесь, и этот фон у вас хронический, то и ребенок будет находиться в состоянии непонятной для него, но вполне реально ощущаемой угрозы.
Поэтому тут опять этот неприятный постулат: хочешь не хочешь, а начинать придется с себя.
Для ребенка самая большая опасность — это быть «отвергнутым” родителями. Именно потому, что пока он мал, родители — основной источник безопасности. Нам кажется, что ребенок понимает, что если мы его ругаем, это для того, чтобы у него что-то по жизни лучше получалось, или чтобы он стал хорошим человеком, а на самом то деле мы его любим…
Да вот только психика ребенка все воспринимает совсем иначе: от родителя исходит эмоция гнева на него. Опасность быть отвергнутым.
Надо защищаться.
Еще хуже — предательство. Если ребенок конфликтует с учителем, учитель вызывает родителей, и родители вдруг становятся на сторону “противника”, для ребенка это — большой эмоциональный стресс, и опять же — сигнал об угрозе.
Страх не выполнить школьных требований, страх оценок, страх отдельно взятых учителей, страх быть непринятым и высмеянным одноклассниками — все это “банальности” ежедневной жизни, которые мы — взрослые — считаем нормальным делом, и которые ребенку создают постоянный фон угрозы.
Обучение на этом фоне просто невозможно: тут все силы брошены в выживательные стратегии, которые иногда могут выдавать себя за “прилежность”. Мы говорили об этом выше.
Чтобы в ребенке раскрылось его естественное стремление познавать мир и создавать в нем что-то новое, он должен ощущать безопасность.
Родители обязаны быть на стороне ребенка. Не надо это путать с потаканием отдельно взятым выходкам. Выходки — это всего лишь симптом “защиты”. Нужно показывать ребенку социально-корректное поведение, нужно развивать в ребенке отдельные качества, помогать увидеть ситуацию с разных сторон.
Но при этом эмоционально родитель должен быть всегда на стороне ребенка.
Если Марь Иванна жалуется папе Вовочки на Вовочку в присутствии Вовочки, то вместо того, чтобы журить тут же Вовочку (дабы оставаться хорошим дядей в глазах Марь Иванны), родитель должен обнять сына, поддержать, и спокойно расспросить Марь Иванну о ее видении ситуации, а Вовочку — о его. На равных правах, и с позиции “я за Вовочку”.
Когда директор школы пыталась призвать меня в соучастники в миссии “накажем детей” за довольно невинный проступок, я заставила ее извиниться перед ребенком за доведение его до слез. И уже потом мы с ребенком обсудили на дружеских началах, почему содеянное не стоит повторять.
Обеспечение безопасной и здоровой психологической среды может совершенно чудесным образом повлиять на желание ребенка учиться. Только вы теперь понимаете, что волшебство — вовсе не волшебство, а закономерность.
*Четвертое.* Обучение должно сопровождаться удовольствием.
И это не про то, чтобы заниматься только тем, что делать легко и прикольно. Это как раз обратное от обучения.
Мы созданы природой так, чтобы от обучения получать удовольствие. Если мы удовольствия не получаем, то обучения не происходит.
Происходит в лучшем случае запоминание.
В дошкольном возрасте мы худо-бедно помним, что ребенок учится через игру и через то, что ему доставляет радость. А как только ребенок дорастает до школы, лафа заканчивается.
Что понятно: школьная система не заточена на обучение, она заточена на дрессировку под совершенно конкретные функции. Если ребенок умудрился развить интеллектуальные способности в школе — это скорее удачная побочка. Повезло.
Чтобы у ребенка происходило настоящее обучение, чтобы его мозг развивался и учился учиться, форма подачи и степень сложности предмета должны быть подобраны так, чтобы ребенку процесс приносил удовольствие.
И когда у него закрепится связь “предмет — удовольствие”, он сам захочет постепенно повышать степень сложности, и получать от этого новые уровни удовольствия.
Например, если вы хотите, чтобы ребенок читал книги, не надо сразу сажать его за Достоевского. Подберите книги, которые ему интересны. Да пусть и не книги — пусть для начала комиксы.
Пусть сам акт чтения, переворачивания страниц, узнавания букв и любимых персонажей сложится в нечто радостное.
Мы с моим сыном начинали с комиксов про Майнкрафт. Сами по себе они его интеллектуалом не сделают, но у ребенка сложился опыт “читать интересно”.
Потом добавились другие книжки, уже со сплошным текстом, про “Капитана Подштанники”, знакомого Мише по мультфильмам.
“Капитан Подштанники” зачитан до дыр, навык чтения развивается (что само по себе делает процесс более приятным), и вот мы уже перешли к адаптированным романам Уэллса и Стивенсона.
Еще пример: я ненавидела математику. И мне мама подсунула книгу “Магистр рассеянных наук” Владимира Левин. Через книгу, персонажей, истории я ощутила удовольствие от математики, которое не могла ощутить в классе.
От этого захотелось понять и разобраться, а там уже и удовольствие от самого предмета пришло.
Вот такой длинный получился ответ на вопрос «Как развить в ребенке мотивацию к обучению”.
Если ответить коротко, то мотивацию развивать не надо. Она дана природой по умолчанию. Надо создавать условия, чтобы она не угасала, а переходила на новые уровни сложности.
Что это за условия, вы теперь знаете.
Ожидать их от школы не стоит.
Дело за вами, родители.
И чтобы вам помочь, я создала своеобразную анкету с “правильными вопросами”. Обученный коуч, как никак 🙂
Отвечая себе честно на эти вопросы, вы сможете прояснить для себя свою стратегию воспитания ребенка.
Я крайне настоятельно рекомендую вам отвечать на вопросы письменно. Дело в том, что пока мы формулируем и прописываем свои мысли, они намного точнее формируются, становятся очевидными “белые пятна”, а еще появляются ответы, которые при простом “думании” в голову не придут.
Конечно, это потребует от вас чуть больше времени и сил, чем просто пробежаться по статье и закрыть ее.
Но воспитание ребенка по определению требует времени и сил, и не лучше ли потратить их на то, что сделает это воспитание более намеренным, продуманным и осознанным?
Стратегическая анкета для родителей
Отвечая письменно на вопросы ниже, вы сможете определить для себя стратегию и тактику поведения со своим ребенком.
- Ребенок делает уроки в основном с готовностью, или в основном из-под палки?
- Если с готовностью, то получает ли ребенок удовольствие от процесса? (Если да, то зачем вы вообще это все читали? 😉
- Если с готовностью, но удовольствия от процесса не получает, чего ребенок боится если не сделает работу?
- Вы пользуетесь этим страхом, чтобы задания были сделаны? Как вы пользуетесь этим страхом? Как вы создаете ребенку этот страх?
- Если ребенок делает уроки из-под палки, то что ребенок предпочитает делать вместо уроков?
- Ребенок ходит в школу в основном с готовностью, или в основном с нежеланием?
- Что его привлекает в школе? Как вы можете это усилить и перенести в условия вне школы?
- Что его отторгает в школе? Как вы это можете устранить вне школы, и нивелировать, пока ребенок в школе?
- К чему ребенок проявляет искренний интерес, включая занятия, которые вы не считаете “полезными” и “образовательными”?
- Если с этих занятий снять стереотипный ярлык и посмотреть на саму суть того, что его в них привлекает, то что это? (Например, “видео-игры”: одного в них может привлекать стратегия битвы, другого — конструкции, третьего — общение, четвертного — визуальные образы или фантастический мир).
- Какие вы можете предложить ребенку дополнительные / альтернативные занятия, в которых есть эта же суть? (Например, если ребенка занимает именно фантастический мир в играх, вы можете предложить ему вместе посмотреть и обсудить фильмы, читать соответствующие книги, рисовать персонажей, изучать историю, на которой эти миры построены, и т.п.)
- Какие факторы эмоциональной среды для вашего ребенка некомфортны и он их избегает, как может? Оцените все, по максимуму. Если у вас второй ребенок, напряженные отношения с супругом, ваш собственный стресс и раздражение, или вы понятия не имеете, как строятся отношения ребенка с одноклассниками, — все это и подобное важно учесть).
- Как вы можете нивелировать эти факторы? Например, если вы осознали, что на ребенка все-таки влияют ваши напряженные отношения с супругом, то возможно имеет смысл нормализовать эти отношения. Или если невозможно — хотя бы поговорить об этом с ребенком).
- Какие условия для обучения у ребенка отсутствуют? Например, вы хотите от него успехов в музыкальной школе, а у ребенка нет модели взрослого, которая бы вдохновляла на музыку. Или вы хотите, чтобы ребенок учил язык, а ему просто негде и не с кем им пользоваться. Или вы хотите, чтобы ребенок делал уроки, а он делит комнату с младшим братом, который постоянно отвлекает.
- Как вы можете создать ребенку то, чего хватает, или — опять же — хотя бы поговорить с ребенком о существующих условиях?
- Что вы можете показать, сказать, сделать, чтобы ребенок ощущал, что вы действительно всегда на его стороне?
- Что вам нужно прекратить показывать, говорить и делать, что заставляет в ребенке почувствовать предательство с вашей стороны?
- Что вы должны делать, говорить и показывать, чтобы быть для ребенка моделью того, что вы от него хотите?
- Что должны перестать делать, говорить и показывать, чтобы не показывать ребенку модель того, что вы не хотите в нем видеть?
- Определите для себя три главные цели воспитания вашего ребенка, учитывая, что его образование и развитие — это тоже ваша прямая ответственность?
Эту анкету вы можете скачать для себя отдельной распечаткой, а также сохранить в Pinterest:
